Японские народные сказки - Страница 97

Удивилась старушка, подошла к самому мешку и спрашивает:

— Что ты, сынок, там делаешь?

— Как что делаю? Сижу в волшебном мешке и читаю заклинание: «Глаза, прозрейте! Глаза, прозрейте!» Я уже с самого утра читаю эти заклинания — и вот прозрел. А раньше был слепым на оба глаза.

— Ах, какой удивительный мешок! Я очень плохо вижу. Нельзя ли мне сесть в этот мешок хоть на минуточку? — просит старушка.

— Отчего же нельзя? Только даром я не пущу!

— У меня есть хурма. Всю тебе отдам, только пусти меня в мешок.

Дала она мальчишке целую корзину хурмы, а он запрятал старуху в мешок и со всех ног пустился домой.

Вот вскоре вышел отец из питейного дома навеселе. Смотрит — в мешке незнакомая старуха, моргает глазами и причитает: «Глаза, прозрейте! Глаза, прозрейте!» Выпустил он старуху из мешка и не знает, как лучше у нее прощения попросить:

— Это все проделки моего негодного сынка, отъявленного враля! Простите, пожалуйста!

Вернулся отец домой, и что же он видит? Наелся его сынок хурмы до отвала и храпит себе на полу посредине комнаты, раскинув руки и ноги.

Ну что с таким будешь делать?

94. Рассеянный

Жил некогда один человек, на редкость рассеянный и суматошный. Как-то раз собрался он пойти в храм бога Инари на праздник и говорит своей жене:

— Жена, завтра я пойду в храм бога Инари. Приготовь мне с вечера моти на дорогу. Мне идти далеко.

Утром он встал рано, до рассвета. Жена еще лежала в постели.

— Жена, а жена! Где моти?

— У окна.

А ему послышалось: «У очага!»

Пошарил он у очага и нашел круглый горшочек, в котором жена держала краску — зубы чернить. Впопыхах он решил, что отыскал моти.

— Жена, а жена! Где платок — завязать моти?

— На полочке.

А ему послышалось: «На постели».

Поискал он на постели, нашел широкий женин пояс и думает — платок. Завязал в него горшочек и привесил к поясу. А за пояс вместо ножа деревянный пестик засунул.

— Жена, а жена! Где моя плетеная шляпа?

— Поищи на кухне.

Поискал он на кухне, нашел соломенную корзину и надел ее себе на голову.

Потом стал обуваться. На правую ногу надел носок, а на левую забыл. На левую ногу надел сандалию, а на правую — забыл. Так и вышел из дома.

Идет рассеянный по дороге. Начал день заниматься. Попалась ему на пути деревня, а люди там показывают на него пальцами и смеются.

— Глядите! Глядите! Вот идет какой-то чудак с корзиной на голове. И откуда только у него такая невиданная шляпа?!

Он подумал: «Про кого это говорят?» Оглянулся назад, никого нет. «Неужели про меня?»

Снял шляпу, взглянул — вот тебе и на! Да это не шляпа, а корзина! Забросил он ее подальше в траву.

— Смотрите, как этот прохожий обулся. С пьяных глаз что ли?

Поглядел — правда. Отошел он от деревни, разулся, забросил в траву носок с сандалией и пошел босиком.

Опять деревня на дороге. Люди на него показывают:

— Смотрите! Берегись, заколет! Вот чудак, пестик за пояс заткнул!

Посмотрел и в самом деле у него за поясом деревянный пестик. Отошел он от деревни и забросил пестик в поле.

Пришел рассеянный в храм, видит: у ворот храма амулетами торгуют. Было у него с собой сто монов. За амулет хотел он отдать три мона, а на остальные выпить и погулять, да опять впопыхах ошибся. Три мона оставил себе, а девяносто семь бросил в ящик для сбора денег. Что будешь делать? Взять назад совестно, а на три мона не попируешь. Пошел он за горку позади храма, где народу не было. Развязал узелок с едой, смотрит — а там пустой горшочек.

Схватил он его да как швырнет с досады! Покатился горшочек, ударился о камень и разбился.

Стал рассеянный сворачивать платок — что это? — длинные завязки болтаются. Посмотрел — а это не платок, а женин нижний пояс. Бросил его рассеянный, точно обжегся. Стал искать, чем подпоясаться, да вдруг видит: халат-то на нем надет шиворот-навыворот. Ахнул рассеянный и побежал с горки подальше от людей. А есть, как на грех, все больше хочется. Не до праздника ему стало, не пошел в храм на представлением поглядеть, а повернул домой.

Попалась ему по дороге лавка. Выставлен перед ней белый камень, похожий на рисовую лепешку, в знак того, что здесь торгуют лепешками.

Спросил рассеянный:

— Сколько лепешка стоит?

Ему говорят:

— Три мона.

«Куплю, — думает, — одну. У меня как раз три мона осталось». Положил деньги, схватил камешек и пошел. Удивился продавец, закричал ему вслед:

— Стой! Это не лепешка, а камень! Настоящую лепешку я тебе сейчас дам.

Куда там! Рассеянный подумал, что с него еще денег просят. Крикнул:.

— Я же положил тебе три мона! — и побежал со всех ног.

Продавец хотел было догнать его, да не смог.

Отдышался рассеянный, положил лепешку в рот и крак! — сломал зуб. Глядит — а это не лепешка, а белый камень. Бросил рассеянный его в реку и еще скорей побежал домой. Бежит он, злой, голодный, и думает: «Жена во всем виновата! Не сумела собрать меня в дорогу как следует. Приду домой, я ей покажу!»

Вбежал он в дом и кричит с порога:

— Ах ты негодница! Осрамила меня, на весь свет ославила.

— Ты чего ругаешься, сосед? Чем я тебя осрамила?

Глянул — а это не его жена, а соседка, и дом-то не его, а соседский.

Выскочил он оттуда как ошпаренный. Побежал в лавочку, взял в долг чаю, чтобы с соседкой помириться. Пошел к ней опять, протягивает сверточек чаю:

— Я сейчас нагрубил тебе. Прости, пожалуйста.

А она в ответ:

— Как же ты рано вернулся! Никогда еще этого не бывало.